Р. Брэдбери - "Туда и обратно"От Сотворения мира не случалось, чтобы день встретил сам себя такой щедрой благодатью и свежестью духа. Не случалось и более зеленого утра, чем это, которое в каждом уголке дышало весной. Птицы носились по воздуху как угорелые, а кроты вместе с прочей живностью, таившейся в земле или под камнями, рискнули выбраться наружу, позабыв, что за это недолго поплатиться жизнью. Из тысяч распахнутых окон город выдыхал зимнюю пыль, которую тут же смывало небо, вобравшее в себя приливные волны Индийского и Тихого океанов, да Карибского моря в придачу. Громко хлопая, открывались настежь двери. На задних дворах развешанные для просушки свежевыстиранные шторы перекатывались волна за волной через натянутые веревки, как прибой, накатывающий на берега.
В конце концов этот первозданно-сладостный день выманил на крыльцо две растерянные фигурки, словно появившиеся из швейцарских часов. Когда солнце прогрело старые кости, мистер и миссис Александер, два года просидевшие в четырех стенах, в духоте и запустении, ощутили забытое чувство: у них возле лопаток затрепетали крылья.
— Какой воздух! Дыши!
Миссис Александер втянула глоток воздуха и, резко развернувшись, обрушила свой гнев на дом:
— Два года! Сто шестьдесят пять пузырьков микстуры от кашля! Десять фунтов серы! Двенадцать упаковок снотворного! На компрессы — пять метров фланели! А сколько горчичного масла! Чтоб тебе провалиться!
Дом получил тумака. Повернувшись к весеннему дню, она раскрыла объятья. От солнечного света у нее брызнули слезы.
Каждый из них еще чего-то ждал, не в силах отрешиться от двух лет хворей и ухода за своей второй половиной: когда минуло шестьсот дней и ночей, их уже перестала угнетать — хотя по-прежнему печалила — неизбежная перспектива провести очередной вечер вдвоем, без людей.
— Пожалуй, мы здесь чужие.
Муж кивнул в сторону тенистой улочки.
Тут им вспомнилось, как они перестали отвечать на звонки в дверь и поднимать шторы, боясь, как бы внезапная встреча или вспышка яркого солнца не превратила их в пригоршню праха.
Но теперь, в этот искрящийся брызгами фонтана день, к ним словно по волшебству вернулось здоровье; почтенные мистер и миссис Александер спустились с крыльца и направились в центр, как выходцы из подземного царства.
На подходе к главной улице мистер Александер изрек:
— Да мы еще хоть куда, рано ставить на себе крест. Мне всего-то семьдесят два, а тебе еле-еле семьдесят. Прошвырнусь-ка я по магазинам, Элма. Встретимся здесь через два часа!
Обрадовавшись возможности хоть какое-то время не видеть друг друга, они так и разлетелись в разные стороны.
Не пройдя и полквартала, мистер Александер заметил в витрине манекен — и остановился как вкопанный. Надо же, ну надо же! Солнце согрело кукольные розовые щечки, малиновые губки, лакированные голубые глаза, желтые нити волос. Мистер Александер с минуту простоял без движения, и вдруг позади манекена возникла настоящая девушка, расставлявшая товар на витрине. Подняв глаза, она увидела мистера Александера, который расплывался в улыбке, как слабоумный. Она улыбнулась в ответ.
«Какой день! — думал он. — Дыру смог бы в деревянной двери пробить кулаком. Кошку бы смог перебросить через здание суда! Эй, не отсвечивай тут, старик! Фу ты! Это отражение? Ну и ладно. О господи! Я оживаю!»
Мистер Александер зашел в магазин.
— Хочу кое-что у вас купить! — объявил он с порога.
— Что именно? — спросила миловидная продавщица.
С глупым видом он осмотрелся.
— Ну хоть шарфик, что ли. Точно, шарфик.
Он заморгал при виде вороха шарфов, который девушка выложила на прилавок с такой улыбкой, что сердце у него зашлось от восторга и накренилось, как гироскоп, нарушив равновесие мира.
— Выберите на свой вкус. Какой вы бы сами стали носить.
Она выбрала шарфик под цвет своих глаз.
— Для вашей супруги?
Он протянул ей пять долларов.
— Прикиньте на себя.
Девушка не возражала. Он попытался представить, как из шарфика будет торчать голова Элмы, — не вышло.
— Оставьте себе, — сказал он, — это вам подарок.
Душа его пела, когда он выходил навстречу солнечному свету.
— Сэр, — звала продавщица, но он уже ушел.
Больше всего миссис Александер истосковалась по новым туфелькам; как только они с мужем разошлись в разные стороны, она шмыгнула в первый попавшийся обувной. Однако не сразу, а лишь после того, как опустила один цент в щель парфюмерного автомата, который выстрелил в ее цыплячью грудку огромным облаком летучей жидкости с запахом вербены. Окутанная этим ароматом, будто утренней дымкой, она устремилась в магазин, где учтивый молодой человек с томным взором карих глаз, аккуратными черными бровями и блестящими, как лак, волосами обхватывал ей лодыжки, легко касался подъема, поглаживал пальцы ног и вообще уделял так много внимания ее нижним конечностям, что они разгорячились и порозовели от смущения.
— Мадам, у вас самая миниатюрная ножка из тех, что я обувал в этом году. Исключительно миниатюрная.
Миссис Александер сидела в кресле как одно большое сердце, бившееся так громко, что молодому человеку приходилось перекрикивать:
— Просуньте ножку, будьте любезны! Может быть, желаете другого цвета?
Когда она выходила из магазина с тремя обувными коробками, он на прощанье коснулся ее левой руки и легонько сжал ей пальцы — не иначе как это был многозначительный жест восхищения. Миссис Александер сдавленно хохотнула и решила не уточнять, что уже много лет не носит обручальное кольцо, которое пылится неизвестно где, потому что руки отекают из-за болезней. На тротуаре она вновь прильнула к заряженному вербеной автомату, держа наготове еще один цент.
Пружинистой походкой мистер Александер шагал по улицам, приплясывая от удовольствия при встрече со старыми знакомыми, и в конце концов с ощущением легкой усталости задержался перед табачной лавкой «Юнайтед сигар». Там по-прежнему, как будто и не было тех семисот с лишним дней, стоял деревянный индеец, а рядом — мистер Блик, мистер Грей и Сэмюел Сполдинг. Не веря своим глазам, они хватали мистера Александера за лацканы и хлопали по плечу.
— Алекс, да ты с того света вернулся!
— Вечером пойдешь в клуб?
— А как же!
— Устроим завтра тайную сходку?
— Непременно.
Приглашения, как шишки, сыпались на него со всех сторон.
— Как же я соскучился, братцы! — Он готов был каждого стиснуть в объятиях, даже индейца.
Ему предложили сигару, дали огонька, а потом затащили в соседнюю бильярдную, где столы для пула были обтянуты сукном цвета джунглей, и стали наперебой угощать пенным пивом.
— Через неделю, — перекрывая шум, провозгласил мистер Александер, — все к нам. Мы с женой приглашаем, друзья. Устроим барбекю! Выпьем, повеселимся!
Сполдинг сжал ему руку:
— Сегодня-то жена тебя не прибьет?
— Элма?! Еще чего!
— Ну-ну!
И мистер Александер устремился прочь, как подхваченный ветром клочок мха.
При выходе из обувного магазина Элму подхватила женская толпа. Ее увлекло в самую гущу распродажи, где женщины, разбившись на пары и тройки, одновременно болтали, смеялись, показывали друг дружке приглянувшиеся вещицы и делали покупки.
— Сегодня вечером, Элма. В клубе «Наперсток».
— Кто на машине — заезжайте за мной!
Запыхавшаяся и разгоряченная, она пробилась сквозь толпу, кое-как перешла через дорогу, оттуда оглянулась, как в последний раз оглядываются на океан, и заторопилась вдоль авеню, посмеиваясь и загибая пальцы по числу встреч, предстоящих на следующей неделе: в клубе на Элм-стрит, в Женской патриотической лиге, в кружке рукоделия и в любительском театре «Элит».
Два часа промелькнули незаметно. Куранты на здании суда пробили один раз.
Переминаясь с ноги на ногу, мистер Александер недоуменно поглядывал на часы, время от времени встряхивая их и бормоча что-то себе под нос. На противоположном углу стояла какая-то женщина, и, прождав десять минут, мистер Александер набрался смелости.
— Прошу прощения, у меня, кажется, часы барахлят, — заговорил он, подходя к тротуару. — подскажете точное время?
— Ой, Джон! — воскликнула она.
— Элма! — Он ахнул.
— Я уж давно тут стою.
— А я — вот там.
— Да у тебя новый костюм!
— Платье новое!
— И новая шляпа.
— И у тебя.
— Новые туфли.
— А твои-то удобные?
— Жмут.
— Ох, и мне.
— Элма, представь, я купил билеты на субботний спектакль! И еще получил для нас с тобой приглашение на городской пикник. Какие у тебя духи?
— А у тебя что за одеколон?
— Неудивительно, что мы друг друга не узнали.
Они обменялись многозначительными взглядами.
— Ну что ж, пора к дому. Чудесный день, правда?
Поскрипывая новыми туфлями, они двинулись по улице.
— Да, верно! — кивнули оба, заулыбавшись.
Тут они тайком покосились друг на друга и почему-то занервничали, поспешив отвести глаза.
Дом встретил их иссиня-черной тьмой: будто они из зеленой весенней свежести провалились в пещеру.
— Может, перекусим?
— Что-то аппетита нет. А у тебя?
— Да, у меня тоже.
— Мне так нравятся мои новые туфли!
— А мне — мои!
— Какие у нас планы?
— Может, в кино?
— Сначала надо бы прийти в себя.
— Да ты никак выдохлась?
— Нет-нет, — поспешно затараторила она. — А ты?
— Нет-нет! — быстро ответил он.
Опустившись в кресла, они наслаждались уютным домашним полумраком и холодком после яркого, теплого, слепящего дня.
— Пожалуй, ослаблю немного шнурки, — выговорил он. — Только узелки развяжу.
— Мне тоже не помешает.
Оба развязали узелки и ослабили шнуровку.
— А что это мы в шляпах сидим!
Не вставая, они сняли шляпы.
Глядя на нее, он думал: «Сорок пять лет. Сорок пять лет я на ней женат. А ведь до сих пор помню, как… и поездку в Миллс-Вэлли тоже помню… а вот еще был случай… сорок лет назад отправились мы… да… да. — Он покачал головой. — Много воды утекло».
— Не хочешь галстук снять? — предложила она.
— По-твоему, имеет смысл? Нам скоро выходить, — сказал он.
— Да ты на минутку.
Она смотрела, как он снимает галстук, а сама думала: «Живем душа в душу. Заботимся друг о друге. Когда я слегла, он меня с ложечки кормил, купал, одевал, все по дому делал… Вот уж сорок пять лет пролетело, а медовый месяц в Миллс-Вэлли словно на той неделе был».
— Сними ты эти клипсы, — посоветовал он. — Новые, как я понимаю? На вид тяжеловаты.
— Да, есть немного. — Она отложила клипсы в сторону.
Они устроились в привычных мягких креслах, возле обтянутых плотным зеленым сукном тумбочек, где громоздились упаковки пилюль и таблеток, пузырьки с арникой, всевозможные сыворотки, микстуры от кашля, ватные шарики, лубки, растирания для ног, бальзамы, лосьоны, масла, ингаляторы, аспирин, хинин, порошки, колоды засаленных игральных карт, выдержавших миллионы партий в очко, и еще книги, которые они вполголоса читали друг другу в тесной полутемной комнате при слабом свете одной-единственной лампочки, и голоса их трепетали, словно блеклые ночные мотыльки.
— Вообще говоря, туфли можно скинуть, — решил он. — Ровно на сто двадцать секунд, до выхода из дому.
Это правильно, ноги должны дышать.
Они сбросили обувь.
— Элма…
— Что? — Она подняла глаза.
— Нет, ничего, — пробормотал он.
На камине громко тикали часы. Оба заметили, что каждый украдкой косится в ту сторону. Стрелки показывали два. До восьми вечера оставалось всего шесть часов.
— Джон…
— Да?
— Ладно, не важно, — сказала она. Посидели еще немного.
— А где наши тапочки? — вспомнил он.
— Сейчас принесу.
Она сходила за тапочками. Сунув ноги в приятно-прохладный войлок, оба выдохнули:
— Уффф!
— А что это ты до сих пор в пиджаке и жилете?
— И в самом деле. Новая одежда — как латы.
Он выбрался из пиджака, а через пару минут освободился и от жилетки. Кресла слегка поскрипывали. Через некоторое время она сказала:
— Надо же, четыре часа.
— Время-то как пролетело. Не поздновато ли выходить?
— Совсем поздно. Давай-ка лучше отдохнем. А к вечеру вызовем такси и съездим куда-нибудь поужинать.
— Элма… — Он облизал губы.
— Что?
— Забыл. — Его глаза обшарили стенку. — Надену, пожалуй, махровый халат, — решил он минут через пять. — Я мигом соберусь, когда нужно будет выходить. Закажем на ужин мясное филе, самую большую порцию.
— Правильно мыслишь, — согласилась она. — Джон?
— Ну говори. Что ты хочешь сказать?
Она взглянула на новые туфли, брошенные на пол. Ей вспомнились легкое поглаживание по щиколотке, ласковое прикосновение к каждому пальчику.
— Нет, ничего.
Слух каждого ловил сердцебиение другого. Кутаясь в махровые халаты, они тихо вздыхали.
— Что-то я подустала. Самую малость, понимаешь, — сказала она, — совсем чуть-чуть.
— Ничего удивительного. День-то какой выдался.
— Не бегать же нам сломя голову, правильно?
— Конечно, надо себя поберечь. Годы-то уже не те.
— Вот-вот.
— Я и сам немного утомился, — бросил он как бы невзначай.
— А что, если… — она посмотрела на каминные часы, — что, если мы вечерком перекусим дома, чем бог послал? В ресторан ведь можно и завтра.
— Дельное предложение, — сказал он. — Тем более что я не так уж голоден.
— Как ни странно, я тоже.
— Но в кино-то сходим?
— А как же!
В потемках они, как мыши, подкрепились сыром и залежалыми крекерами.
Семь часов.
— Знаешь, — произнес он, — меня как будто подташнивает.
— Да что ты?
— И спина разболелась.
— Давай помассирую.
— Спасибо, Элма. Золотые у тебя руки. Любому массажисту сто очков вперед дашь: не слишком сильно, не слишком слабо, а именно так, как нужно.
— Ступни прямо горят, — пожаловалась она. Боюсь, не дойду я сегодня до кинотеатра.
— Ничего, в другой раз, — сказал он.
— Я вот что думаю: сыр-то у нас не испортился? Изжога разыгралась.
— Ага, ты тоже заметила?
Каждый покосился на тумбочку с лекарствами. Семь тридцать. Семь сорок пять.
— Почти восемь.
— Джон!
— Элма!
Они заговорили одновременно. И от неожиданности рассмеялись.
— Ну, что ты хотел?
— Нет, давай ты.
— Нет, ты первый.
Оба помолчали, слушая тиканье часов и глядя на стрелки; сердцебиение участилось. Лица побледнели.
— Плесну-ка себе мятного сиропа, — сказал мистер Александер. — От желудка помогает.
— А потом ложечку мне передай.
В потемках они причмокивали губами, довольствуясь тусклым светом единственной лампочки. Тик-так, тик-так, тик-так. На дорожке перед домом послышались шаги. Кто-то поднялся на крыльцо. Зазвонил звонок. Они оба замерли.
В дверь снова позвонили. Хозяева затаились в тишине.
Звонок принимался дребезжать шесть раз.
— Не будем открывать, — дружно решили муж с женой и, вздрогнув от очередного звонка, охнули.
Они смотрели друг на друга в упор и не двигались.
— Вряд ли это что-нибудь серьезное.
— Разумеется, ничего серьезного. Начнутся пустые разговоры, а нам отдыхать нужно.
— Вот именно, — подтвердила она.
Звонок не унимался.
Под очередную трель мистер Александер принял еще одну ложечку мятного сиропа. Его жена налила себе воды и проглотила белую пилюлю.
Звонок сердито взвизгнул и умолк.
— Пойду гляну, — шепнул мистер Александер. — Из окошка в холле.
Оставив жену, он вышел. Тем временем Сэмюел Сполдинг повернулся спиной и уже начал спускаться по ступенькам. Мистер Александер не смог припомнить его лица.
Из окна гостиной тайком смотрела миссис Александер. У нее на глазах с тротуара свернула ее приятельница по клубу «Наперсток», которая столкнулась на дорожке с незадачливым посетителем, сошедшим с крыльца. Эти двое остановились. В тишине весенних сумерек зазвучали приглушенные голоса.
Разговор явно касался хозяев: гости окинули взглядом дом.
Вдруг они расхохотались.
И еще раз посмотрели на темные окна.
Не солоно хлебавши мужчина с женщиной вышли на тротуар; смеясь, переговариваясь и качая головами, они шагали под освещенными луной деревьями, пока не скрылись из виду.
Вернувшись в комнату, мистер Александер обнаружил, что жена уже приготовила тазик с теплой водой, чтобы они вместе могли попарить ноги. Кроме того, она принесла запасной пузырек арники. Муж слышал, как из крана течет вода. Выйдя из ванной, жена распространяла вокруг себя запах мыла, а не терпкий аромат вербены.
Они опустили ноги в тазик.
— Сдать, что ли, билеты на субботний спектакль? — задумался мистер Александер. — И приглашения на пикник тоже. До выходных еще дожить надо.
— И то верно, — сказала жена.
Казалось, весенний день канул в прошлое миллион лет назад.
— Интересно, кто это приходил? — спросила она.
— Понятия не имею, — ответил он, потянувшись за мятным сиропом. И немного отпил. — Не перекинуться ли нам в очко, хозяюшка?
Едва заметным движением миссис Александер сменила позу.
— Отчего ж не перекинуться? — сказала она.
В конце концов этот первозданно-сладостный день выманил на крыльцо две растерянные фигурки, словно появившиеся из швейцарских часов. Когда солнце прогрело старые кости, мистер и миссис Александер, два года просидевшие в четырех стенах, в духоте и запустении, ощутили забытое чувство: у них возле лопаток затрепетали крылья.
— Какой воздух! Дыши!
Миссис Александер втянула глоток воздуха и, резко развернувшись, обрушила свой гнев на дом:
— Два года! Сто шестьдесят пять пузырьков микстуры от кашля! Десять фунтов серы! Двенадцать упаковок снотворного! На компрессы — пять метров фланели! А сколько горчичного масла! Чтоб тебе провалиться!
Дом получил тумака. Повернувшись к весеннему дню, она раскрыла объятья. От солнечного света у нее брызнули слезы.
Каждый из них еще чего-то ждал, не в силах отрешиться от двух лет хворей и ухода за своей второй половиной: когда минуло шестьсот дней и ночей, их уже перестала угнетать — хотя по-прежнему печалила — неизбежная перспектива провести очередной вечер вдвоем, без людей.
— Пожалуй, мы здесь чужие.
Муж кивнул в сторону тенистой улочки.
Тут им вспомнилось, как они перестали отвечать на звонки в дверь и поднимать шторы, боясь, как бы внезапная встреча или вспышка яркого солнца не превратила их в пригоршню праха.
Но теперь, в этот искрящийся брызгами фонтана день, к ним словно по волшебству вернулось здоровье; почтенные мистер и миссис Александер спустились с крыльца и направились в центр, как выходцы из подземного царства.
На подходе к главной улице мистер Александер изрек:
— Да мы еще хоть куда, рано ставить на себе крест. Мне всего-то семьдесят два, а тебе еле-еле семьдесят. Прошвырнусь-ка я по магазинам, Элма. Встретимся здесь через два часа!
Обрадовавшись возможности хоть какое-то время не видеть друг друга, они так и разлетелись в разные стороны.
Не пройдя и полквартала, мистер Александер заметил в витрине манекен — и остановился как вкопанный. Надо же, ну надо же! Солнце согрело кукольные розовые щечки, малиновые губки, лакированные голубые глаза, желтые нити волос. Мистер Александер с минуту простоял без движения, и вдруг позади манекена возникла настоящая девушка, расставлявшая товар на витрине. Подняв глаза, она увидела мистера Александера, который расплывался в улыбке, как слабоумный. Она улыбнулась в ответ.
«Какой день! — думал он. — Дыру смог бы в деревянной двери пробить кулаком. Кошку бы смог перебросить через здание суда! Эй, не отсвечивай тут, старик! Фу ты! Это отражение? Ну и ладно. О господи! Я оживаю!»
Мистер Александер зашел в магазин.
— Хочу кое-что у вас купить! — объявил он с порога.
— Что именно? — спросила миловидная продавщица.
С глупым видом он осмотрелся.
— Ну хоть шарфик, что ли. Точно, шарфик.
Он заморгал при виде вороха шарфов, который девушка выложила на прилавок с такой улыбкой, что сердце у него зашлось от восторга и накренилось, как гироскоп, нарушив равновесие мира.
— Выберите на свой вкус. Какой вы бы сами стали носить.
Она выбрала шарфик под цвет своих глаз.
— Для вашей супруги?
Он протянул ей пять долларов.
— Прикиньте на себя.
Девушка не возражала. Он попытался представить, как из шарфика будет торчать голова Элмы, — не вышло.
— Оставьте себе, — сказал он, — это вам подарок.
Душа его пела, когда он выходил навстречу солнечному свету.
— Сэр, — звала продавщица, но он уже ушел.
Больше всего миссис Александер истосковалась по новым туфелькам; как только они с мужем разошлись в разные стороны, она шмыгнула в первый попавшийся обувной. Однако не сразу, а лишь после того, как опустила один цент в щель парфюмерного автомата, который выстрелил в ее цыплячью грудку огромным облаком летучей жидкости с запахом вербены. Окутанная этим ароматом, будто утренней дымкой, она устремилась в магазин, где учтивый молодой человек с томным взором карих глаз, аккуратными черными бровями и блестящими, как лак, волосами обхватывал ей лодыжки, легко касался подъема, поглаживал пальцы ног и вообще уделял так много внимания ее нижним конечностям, что они разгорячились и порозовели от смущения.
— Мадам, у вас самая миниатюрная ножка из тех, что я обувал в этом году. Исключительно миниатюрная.
Миссис Александер сидела в кресле как одно большое сердце, бившееся так громко, что молодому человеку приходилось перекрикивать:
— Просуньте ножку, будьте любезны! Может быть, желаете другого цвета?
Когда она выходила из магазина с тремя обувными коробками, он на прощанье коснулся ее левой руки и легонько сжал ей пальцы — не иначе как это был многозначительный жест восхищения. Миссис Александер сдавленно хохотнула и решила не уточнять, что уже много лет не носит обручальное кольцо, которое пылится неизвестно где, потому что руки отекают из-за болезней. На тротуаре она вновь прильнула к заряженному вербеной автомату, держа наготове еще один цент.
Пружинистой походкой мистер Александер шагал по улицам, приплясывая от удовольствия при встрече со старыми знакомыми, и в конце концов с ощущением легкой усталости задержался перед табачной лавкой «Юнайтед сигар». Там по-прежнему, как будто и не было тех семисот с лишним дней, стоял деревянный индеец, а рядом — мистер Блик, мистер Грей и Сэмюел Сполдинг. Не веря своим глазам, они хватали мистера Александера за лацканы и хлопали по плечу.
— Алекс, да ты с того света вернулся!
— Вечером пойдешь в клуб?
— А как же!
— Устроим завтра тайную сходку?
— Непременно.
Приглашения, как шишки, сыпались на него со всех сторон.
— Как же я соскучился, братцы! — Он готов был каждого стиснуть в объятиях, даже индейца.
Ему предложили сигару, дали огонька, а потом затащили в соседнюю бильярдную, где столы для пула были обтянуты сукном цвета джунглей, и стали наперебой угощать пенным пивом.
— Через неделю, — перекрывая шум, провозгласил мистер Александер, — все к нам. Мы с женой приглашаем, друзья. Устроим барбекю! Выпьем, повеселимся!
Сполдинг сжал ему руку:
— Сегодня-то жена тебя не прибьет?
— Элма?! Еще чего!
— Ну-ну!
И мистер Александер устремился прочь, как подхваченный ветром клочок мха.
При выходе из обувного магазина Элму подхватила женская толпа. Ее увлекло в самую гущу распродажи, где женщины, разбившись на пары и тройки, одновременно болтали, смеялись, показывали друг дружке приглянувшиеся вещицы и делали покупки.
— Сегодня вечером, Элма. В клубе «Наперсток».
— Кто на машине — заезжайте за мной!
Запыхавшаяся и разгоряченная, она пробилась сквозь толпу, кое-как перешла через дорогу, оттуда оглянулась, как в последний раз оглядываются на океан, и заторопилась вдоль авеню, посмеиваясь и загибая пальцы по числу встреч, предстоящих на следующей неделе: в клубе на Элм-стрит, в Женской патриотической лиге, в кружке рукоделия и в любительском театре «Элит».
Два часа промелькнули незаметно. Куранты на здании суда пробили один раз.
Переминаясь с ноги на ногу, мистер Александер недоуменно поглядывал на часы, время от времени встряхивая их и бормоча что-то себе под нос. На противоположном углу стояла какая-то женщина, и, прождав десять минут, мистер Александер набрался смелости.
— Прошу прощения, у меня, кажется, часы барахлят, — заговорил он, подходя к тротуару. — подскажете точное время?
— Ой, Джон! — воскликнула она.
— Элма! — Он ахнул.
— Я уж давно тут стою.
— А я — вот там.
— Да у тебя новый костюм!
— Платье новое!
— И новая шляпа.
— И у тебя.
— Новые туфли.
— А твои-то удобные?
— Жмут.
— Ох, и мне.
— Элма, представь, я купил билеты на субботний спектакль! И еще получил для нас с тобой приглашение на городской пикник. Какие у тебя духи?
— А у тебя что за одеколон?
— Неудивительно, что мы друг друга не узнали.
Они обменялись многозначительными взглядами.
— Ну что ж, пора к дому. Чудесный день, правда?
Поскрипывая новыми туфлями, они двинулись по улице.
— Да, верно! — кивнули оба, заулыбавшись.
Тут они тайком покосились друг на друга и почему-то занервничали, поспешив отвести глаза.
Дом встретил их иссиня-черной тьмой: будто они из зеленой весенней свежести провалились в пещеру.
— Может, перекусим?
— Что-то аппетита нет. А у тебя?
— Да, у меня тоже.
— Мне так нравятся мои новые туфли!
— А мне — мои!
— Какие у нас планы?
— Может, в кино?
— Сначала надо бы прийти в себя.
— Да ты никак выдохлась?
— Нет-нет, — поспешно затараторила она. — А ты?
— Нет-нет! — быстро ответил он.
Опустившись в кресла, они наслаждались уютным домашним полумраком и холодком после яркого, теплого, слепящего дня.
— Пожалуй, ослаблю немного шнурки, — выговорил он. — Только узелки развяжу.
— Мне тоже не помешает.
Оба развязали узелки и ослабили шнуровку.
— А что это мы в шляпах сидим!
Не вставая, они сняли шляпы.
Глядя на нее, он думал: «Сорок пять лет. Сорок пять лет я на ней женат. А ведь до сих пор помню, как… и поездку в Миллс-Вэлли тоже помню… а вот еще был случай… сорок лет назад отправились мы… да… да. — Он покачал головой. — Много воды утекло».
— Не хочешь галстук снять? — предложила она.
— По-твоему, имеет смысл? Нам скоро выходить, — сказал он.
— Да ты на минутку.
Она смотрела, как он снимает галстук, а сама думала: «Живем душа в душу. Заботимся друг о друге. Когда я слегла, он меня с ложечки кормил, купал, одевал, все по дому делал… Вот уж сорок пять лет пролетело, а медовый месяц в Миллс-Вэлли словно на той неделе был».
— Сними ты эти клипсы, — посоветовал он. — Новые, как я понимаю? На вид тяжеловаты.
— Да, есть немного. — Она отложила клипсы в сторону.
Они устроились в привычных мягких креслах, возле обтянутых плотным зеленым сукном тумбочек, где громоздились упаковки пилюль и таблеток, пузырьки с арникой, всевозможные сыворотки, микстуры от кашля, ватные шарики, лубки, растирания для ног, бальзамы, лосьоны, масла, ингаляторы, аспирин, хинин, порошки, колоды засаленных игральных карт, выдержавших миллионы партий в очко, и еще книги, которые они вполголоса читали друг другу в тесной полутемной комнате при слабом свете одной-единственной лампочки, и голоса их трепетали, словно блеклые ночные мотыльки.
— Вообще говоря, туфли можно скинуть, — решил он. — Ровно на сто двадцать секунд, до выхода из дому.
Это правильно, ноги должны дышать.
Они сбросили обувь.
— Элма…
— Что? — Она подняла глаза.
— Нет, ничего, — пробормотал он.
На камине громко тикали часы. Оба заметили, что каждый украдкой косится в ту сторону. Стрелки показывали два. До восьми вечера оставалось всего шесть часов.
— Джон…
— Да?
— Ладно, не важно, — сказала она. Посидели еще немного.
— А где наши тапочки? — вспомнил он.
— Сейчас принесу.
Она сходила за тапочками. Сунув ноги в приятно-прохладный войлок, оба выдохнули:
— Уффф!
— А что это ты до сих пор в пиджаке и жилете?
— И в самом деле. Новая одежда — как латы.
Он выбрался из пиджака, а через пару минут освободился и от жилетки. Кресла слегка поскрипывали. Через некоторое время она сказала:
— Надо же, четыре часа.
— Время-то как пролетело. Не поздновато ли выходить?
— Совсем поздно. Давай-ка лучше отдохнем. А к вечеру вызовем такси и съездим куда-нибудь поужинать.
— Элма… — Он облизал губы.
— Что?
— Забыл. — Его глаза обшарили стенку. — Надену, пожалуй, махровый халат, — решил он минут через пять. — Я мигом соберусь, когда нужно будет выходить. Закажем на ужин мясное филе, самую большую порцию.
— Правильно мыслишь, — согласилась она. — Джон?
— Ну говори. Что ты хочешь сказать?
Она взглянула на новые туфли, брошенные на пол. Ей вспомнились легкое поглаживание по щиколотке, ласковое прикосновение к каждому пальчику.
— Нет, ничего.
Слух каждого ловил сердцебиение другого. Кутаясь в махровые халаты, они тихо вздыхали.
— Что-то я подустала. Самую малость, понимаешь, — сказала она, — совсем чуть-чуть.
— Ничего удивительного. День-то какой выдался.
— Не бегать же нам сломя голову, правильно?
— Конечно, надо себя поберечь. Годы-то уже не те.
— Вот-вот.
— Я и сам немного утомился, — бросил он как бы невзначай.
— А что, если… — она посмотрела на каминные часы, — что, если мы вечерком перекусим дома, чем бог послал? В ресторан ведь можно и завтра.
— Дельное предложение, — сказал он. — Тем более что я не так уж голоден.
— Как ни странно, я тоже.
— Но в кино-то сходим?
— А как же!
В потемках они, как мыши, подкрепились сыром и залежалыми крекерами.
Семь часов.
— Знаешь, — произнес он, — меня как будто подташнивает.
— Да что ты?
— И спина разболелась.
— Давай помассирую.
— Спасибо, Элма. Золотые у тебя руки. Любому массажисту сто очков вперед дашь: не слишком сильно, не слишком слабо, а именно так, как нужно.
— Ступни прямо горят, — пожаловалась она. Боюсь, не дойду я сегодня до кинотеатра.
— Ничего, в другой раз, — сказал он.
— Я вот что думаю: сыр-то у нас не испортился? Изжога разыгралась.
— Ага, ты тоже заметила?
Каждый покосился на тумбочку с лекарствами. Семь тридцать. Семь сорок пять.
— Почти восемь.
— Джон!
— Элма!
Они заговорили одновременно. И от неожиданности рассмеялись.
— Ну, что ты хотел?
— Нет, давай ты.
— Нет, ты первый.
Оба помолчали, слушая тиканье часов и глядя на стрелки; сердцебиение участилось. Лица побледнели.
— Плесну-ка себе мятного сиропа, — сказал мистер Александер. — От желудка помогает.
— А потом ложечку мне передай.
В потемках они причмокивали губами, довольствуясь тусклым светом единственной лампочки. Тик-так, тик-так, тик-так. На дорожке перед домом послышались шаги. Кто-то поднялся на крыльцо. Зазвонил звонок. Они оба замерли.
В дверь снова позвонили. Хозяева затаились в тишине.
Звонок принимался дребезжать шесть раз.
— Не будем открывать, — дружно решили муж с женой и, вздрогнув от очередного звонка, охнули.
Они смотрели друг на друга в упор и не двигались.
— Вряд ли это что-нибудь серьезное.
— Разумеется, ничего серьезного. Начнутся пустые разговоры, а нам отдыхать нужно.
— Вот именно, — подтвердила она.
Звонок не унимался.
Под очередную трель мистер Александер принял еще одну ложечку мятного сиропа. Его жена налила себе воды и проглотила белую пилюлю.
Звонок сердито взвизгнул и умолк.
— Пойду гляну, — шепнул мистер Александер. — Из окошка в холле.
Оставив жену, он вышел. Тем временем Сэмюел Сполдинг повернулся спиной и уже начал спускаться по ступенькам. Мистер Александер не смог припомнить его лица.
Из окна гостиной тайком смотрела миссис Александер. У нее на глазах с тротуара свернула ее приятельница по клубу «Наперсток», которая столкнулась на дорожке с незадачливым посетителем, сошедшим с крыльца. Эти двое остановились. В тишине весенних сумерек зазвучали приглушенные голоса.
Разговор явно касался хозяев: гости окинули взглядом дом.
Вдруг они расхохотались.
И еще раз посмотрели на темные окна.
Не солоно хлебавши мужчина с женщиной вышли на тротуар; смеясь, переговариваясь и качая головами, они шагали под освещенными луной деревьями, пока не скрылись из виду.
Вернувшись в комнату, мистер Александер обнаружил, что жена уже приготовила тазик с теплой водой, чтобы они вместе могли попарить ноги. Кроме того, она принесла запасной пузырек арники. Муж слышал, как из крана течет вода. Выйдя из ванной, жена распространяла вокруг себя запах мыла, а не терпкий аромат вербены.
Они опустили ноги в тазик.
— Сдать, что ли, билеты на субботний спектакль? — задумался мистер Александер. — И приглашения на пикник тоже. До выходных еще дожить надо.
— И то верно, — сказала жена.
Казалось, весенний день канул в прошлое миллион лет назад.
— Интересно, кто это приходил? — спросила она.
— Понятия не имею, — ответил он, потянувшись за мятным сиропом. И немного отпил. — Не перекинуться ли нам в очко, хозяюшка?
Едва заметным движением миссис Александер сменила позу.
— Отчего ж не перекинуться? — сказала она.
-
-
13.02.2024 в 04:43Хотел бы поделиться с вами своим актуальным опытом поиска надежного автосервиса в Оренбурге. После длительного выбора, я наконец нашел то место, которым действительно остался доволен — AutoLife.
Что мне особенно понравилось в АвтоЛайф 56, так это мастерство специалистов каждого специалиста этого сервиса. Мастера не только с учетом всех требований решили проблему с моим автомобилем, но и предоставили нужные наставления по его дальнейшему обслуживанию.
Мне кажется важным поделиться этой информацией с вами, так как знаю, насколько вызывающе порой найти действительно надежный сервис. Если вы ищете надежный автосервис в Оренбурге, рекомендую обратить внимание на AutoLife, расположенный по адресу: г. Оренбург, ул. Берёзка, 20, корп. 2. Они работают каждый день, с утра до вечера, и более подробную информацию вы можете найти на их сайте: https://autolife56.ru/.
Надеюсь, мой опыт окажется важным для кого-то из вас. Буду рад узнать о ваших впечатлениях, если решите воспользоваться услугами AutoLife.
Ремонт автоэлектрики в Оренбурге
Ещё ссылки
Использование доступного автосервиса в Оренбурге завершился успехом: АвтоЛайф 56 Вашему вниманию представляем достойный внимания автосервис в Оренбурге - АвтоЛайф 56 Выбор лучшего автосервиса в Оренбурге завершился успехом: автосервис AutoLife Вашему вниманию указываем лучший автосервис в Оренбурге - сервис AutoLife56 Открытие: выдающийся автосервис в Оренбурге - АвтоЛайф 56 a969cdc
-
-
21.02.2024 в 00:45eroscenu.ru/?page=15885
eroscenu.ru/?page=1129
eroscenu.ru/?page=11102
eroscenu.ru/?page=49545
eroscenu.ru/?page=46077
eroscenu.ru/?page=20015
eroscenu.ru/?page=7036
eroscenu.ru/?page=46043
eroscenu.ru/?page=9326
eroscenu.ru/?page=23207
eroscenu.ru/?page=23511
eroscenu.ru/?page=9863
eroscenu.ru/?page=29950
eroscenu.ru/?page=5383
eroscenu.ru/?page=36848
eroscenu.ru/?page=24704
eroscenu.ru/?page=24382
eroscenu.ru/?page=25889
eroscenu.ru/?page=17189
eroscenu.ru/?page=45903
путешественнические ссылки игровые ссылки обучающие ссылки путешественнические ссылки модные ссылки отборные ссылки культурные ссылки рекомендованные ссылки хорошие ссылки отборные ссылки db8c3fe